Андрей Геласимов полюбился читателям практически с первых своих шагов в литературе. В начале 90-х годов в журнале «Смена» был опубликован его перевод романа «Сфинкс» американского писателя Р. Кука. Заглавная повесть дебютной книги Геласимова «Фокс Малдер похож на свинью» (2001) вошла в шорт-лист премии Ивана Белкина. За повесть «Жажда» (2002) писатель был удостоен премии имени Аполлона Григорьева. За роман «Рахиль» автор получил Студенческого Букера. Произведения А. Геласимова переведены на многие языки мира. В свою очередь и сам сорокалетний писатель – прекрасный переводчик.
Андрей – давний друг Фонда «Пушкинская библиотека». Во время наших совместных поездок его тепло принимали в библиотеках Омска, Ижевска, Томска и других городов.
— Насколько нам известно, Андрей, вы ведь получили театральное образование. С другой стороны, ваш первый опыт в литературе – перевод американского романа. Вы кандидат филологических наук. Как это все связано в вашей биографии? В какой момент все прочие ипостаси уступили место единственной, сделав вас писателем?
— После окончания учебы в ГИТИСе на режиссерском курсе Анатолия Васильева я оставил театр и пошел работать в университет. Там я преподавал стилистику английского языка и зарубежную литературу. В 1997 году защитил кандидатскую диссертацию, в которой много внимания уделялось вопросам композиции текста. Именно этот опыт спровоцировал меня на создание моего собственного художественного произведения. Первым законченным текстом оказалась повесть «Фокс Малдер похож на свинью».
— Правда ли, что вы уже много лет не читаете русских книг? Это как-то связано с тем, что вы долгое время жили в Англии?
— Нет, это не совсем правда. Я не читаю по-русски современную литературу, но Чехов, Толстой и многие другие авторы XIX века у меня под рукой постоянно. А в современной литературе, действительно, предпочитаю англоязычных авторов. Они значительно сильнее, умнее, строже и профессиональнее того, что мы имеем в нашем литературном пространстве.
— Вот Лев Толстой, скажем, писал, потому что не мог молчать. А вами что движет? Как рождается замысел вашего произведения?
— Нет, я не испытываю никакого морального или идеологического «чувства долга» перед обществом. Я как-то вполне по-чеховски понимаю то, что человек должен беспрестанно трудиться. И не только для денег, славы, карьеры и прочих приятных и важных вещей, но и ради собственно упражнения.
— Вашу прозу отличает какой-то особый ритм. Вы пишете потрясающе легко. Этому можно научиться? Это достигается техникой или врожденное?
— Думаю, что прежде всего надо иметь чуткое ухо. Я не перехожу к следующей фразе, пока не добиваюсь идеального на мой слух звучания. Абсолютно уверен в том, что в прозе ритм имеет не меньшее значение, чем в поэзии.
По мнению многих читателей – поклонников вашего великолепного «Года обмана», эта книга стремительностью и неожиданностью развития сюжета напоминает голливудский фильм. Какие у вас отношения с кинематографом? Не собираются ли экранизировать ваши произведения?
— Продюсеры тоже обращают внимание на определенную кинематографичность моих книг, поэтому я время от времени получаю различные сценарные предложения. Год назад Алексей Гуськов начал репетировать со своими студентами во МХАТе мою «Жажду» и попросил меня переделать эту повесть в пьесу. Я попробовал, но у меня ничего не вышло, и Лёше я отказал. «Жажда» такая, какая она есть. И звучит только таким голосом.
С Гуськовым сейчас работаем над экранизацией повестей Льва Николаевича Толстого. Еще пишу сценарий по заказу Первого канала.
— Вы ведь не участвовали в боевых действиях в горячих точках, а герои вашей «Жажды» — романа на эту тему — настолько живые, что в определенные моменты повествования невозможно сдержать слез. Как вам удается добиться такой художественной достоверности?
— Те, кто имеют боевой опыт, несомненно, знают о войне гораздо больше, чем я. Однако художественное произведение – это совокупность не только жизненного опыта, но и того, что располагается над нашими знаниями о жизни. Там сокрыта тайна о человеке, и, чтобы приблизиться к ней, одного военного опыта мало.
— После современных повестей вы обратились к прошлому, написав роман с клеймами «Рахиль». Так какая историческая эпоха для вас интереснее всего?
— Сейчас это Вторая мировая война. Я очень твердо ощущаю, что для нашего народа это был период наивысшего эмоционального напряжения, в котором мы, собственно, и смогли идентифицироваться как единый и великий народ. И еще – мы победили. Горжусь этим каждый день.
— Недавно вышел ваш перевод пародии К.Бакли «Флоренс Аравийская». Расскажите об этой стороне вашей деятельности, пожалуйста.
— Я с большим удовольствием работал над этим романом, потому что вообще ценю юмор и подобное отношение к жизни. Бакли удивительно хорош для перевода. Он ясен, остроумен, циничен и вместе с тем не лишен романтики.
- Каким вы представляете своего читателя? Или ваши тексты каждый раз адресованы разной возрастной и социальной аудитории?
— Разной. Я сам постоянно меняюсь, и меня интересуют совершенно различные аспекты жизни. Я – любопытный.
Вопросы задавали Т.Павлова и Е.Трубилова
Книгу К.Бакли «Флоренс Аравийская» можно заказать в жестком комплекте "Журнал "Иностарнная Литература" рекомендует".