Валерий Георгиевич Попов родился в 1939 году в Казани. Окончил Ленинградский электротехнический институт и сценарный факультет ВГИКа, несколько лет проработал инженером. Автор почти сорока книг («Нормальный ход», «Жизнь удалась», «В городе Ю.», «Чернильный ангел», «Очаровательное захолустье», «Третье дыхание» и др.). По его произведениям сняты художественные фильмы. Председатель правления Союза писателей Санкт-Петербурга, член Русского ПЕН-центра, редколлегии журналов «Звезда» и «Аврора». Лауреат множества литературных премий.

– С удовольствием прочла вашу новую книгу «Культовый Питер». Но как вам, известному и замечательному прозаику-беллетристу, пришло в голову «перепрофилироваться»?
Не боялись затеряться в море краеведческой литературы о Петербурге?
– Без Питера я бы не был ни замечательным, ни, может быть, вообще прозаиком. Все мои фантазии – и безумные, и умные – рождены Питером. Когда я в шесть лет приехал в Питер (тогда, конечно, Ленинград), он меня ошеломил! Чердаки, подвалы, крыши, трубы, какие-то загадочные средневековые замки… Жили мы в Саперном переулке, в Преображенском полку, и мой самый первый рассказ, точнее призрак рассказа, – об атлантах на доме 11, державших балкон: один был в ботинках, другой босой. Я водил туда ребят со двора, пытаясь их этим заинтриговать. Такая первая прививка питерского абсурда, гротеска, ставшего потом моим главным оружием. Еще момент творческого пробуждения: залезаю на крышу, в спину бьет солнце, и я вижу свою огромную тень на доме напротив. Неужели я создал такое? Поднимаю руки и думаю – «он» не поднимет. Но «он» тоже поднимает! Восторг! Стою, машу руками, и вдруг тень птицы пронзает мою тень. И я понимаю, что со мной работает весь мир. Мир сочиняет вместе со
мной! Пусть и без слов. С этого и началось моё творчество. А уж когда поступило предложение от издательства «Олимп», я обрадовался, что все свои питерские восторги могу собрать в одной книге.
– И ваша только что вышедшая в издательстве «Вагриус» книга «Горящий рукав», и недавняя «Комар живет, пока поет» носят исповедальный характер. Они автобиографичны? Вы предпочитаете документальность художественности?
– Здесь нет никакого разрыва. Реальная жизнь дарит и фантазию, и гротеск. «Комар живет…» – биография отца. Отец мой, замечательный ученый-селекционер, кормивший своими сортами всю страну, такое выкаблучивал, когда ему этого хотелось, что не придумает ни один фантаст! Эта книга вышла в «Эксмо», в замечательной серии «Красная книга русской прозы», где я соседствую с Набоковым и Астафьевым. Какого еще счастья в жизни можно просить после этого? «Горящий рукав» – моя литературная биография, от самых первых физических ощущений до сегодняшних ужасов и восторгов.
– Кто-то, сравнивая вас с вашим отцом, заметил: «Корень-то покрепче будет!» Справедливо?
– Да, он и в девяносто лет еще делал зарядку и таскал из леса маленькие сосны, упорно сажая их под террасой, кидаясь на всех, кто мог бы им повредить. Когда ноги отказывали, сколько раз падал с крыльца, но – продолжал. И писал до последних часов – воспоминания и научные труды. Так что жизненный материал, сами видите, просто шел в руки. Хорош бы я был, раскладывая всё по полочкам – документальность, художественность… К счастью, мне достался азарт от отца, когда все вокруг начинает тебе  служить, когда всё – и удача жизни, и ужас смерти – сливается воедино, превращается в эпос. У писателя ведь всё идет в дело. Как не написать о том, что рядом? Что может быть невероятней и достоверней реальности? Просто есть литераторы,  которые прячутся от жизни, занимаются пыльной инвентаризацией литературы. Отсюда все термины, которые на живого человека никак не напялить, но они пытаются – это их черствый хлеб. А живой герой дарит писателю новую жизнь, новые силы. Вот почему «Горящий рукав» заканчивается не возрастной усталостью, а счастливой поездкой с моим другом, писателем Александром Мелиховым, на Белое море. Там меня порадовал удивительный мужик –обычный крановщик, который собирает по заброшенным домам вещи для исторического музея, держит огород на студеном берегу, пишет маслом, крепко выпивает, ловит рыбу, занимается с так называемыми трудными подростками. Человек-вулкан! Но и сосед по даче у него точно такой же! Ну как тут унывать? Унывают только унылые люди.
– В «Культовом Питере» возникает человек на катере – Никита. Это ведь ему посвящена целая книга – «Безумное плавание»?
– В московском издательстве «Зебра» есть такая серия, которая называется «Избранные», – ее Виктор Ерофеев придумал. Автор там изображается в царской короне или в шапке дожа. То есть лицо писателя вписывается в известный портрет. Мне достался Карл V. В этой серии у меня и вышло «Безумное плавание» – о том, как на только что купленном катере мы с моим другом Никитой целое лето плавали по Питеру. Это было упоительно! Причаливали в разных местах – у Петропавловки, на канале Грибоедова, в Коломне, знакомились с местными обитателями, загуливали с ними, с кем-то ночевали... Целое лето на реках и каналах Петербурга. Все время что-то происходило, но мы и сами что-то фантазировали, придумывали. Такая получилась питерская поэма. Очень красивая серия. Опять же, замечательные соседи – Битов, Голявкин, Шукшин. По бумаге, по шрифту – это изумительное издание! (Правда, при этом – рекорд по количеству опечаток.)
– Помните ли вы ощущение от первой своей книги?
– Это была повесть «Южнее, чем прежде», вышедшая в издательстве «Советский писатель» в 1969 году. С благодарностью вспоминаю своих литературных «родителей» – замечательных редакторов Фриду Кацас и Игоря Кузьмичева. Рассказывалось в этой повести про то, как, еще работая в НИИ, я попал на потрясающий пароход «Иван Франко» (были в советские времена такие шикарные пароходы-отели). Нашей задачей было проверять гидрологическую аппаратуру. О, это был такой счастливый «Титаник»! Черное море – от Одессы и до Батуми. Упоение югом, солнцем, счастьем и людьми!

Полную версию интервью читайте в журнале "У книжной полки" № 1 /2008 г.